Прошлогоднее интервью с Робертом Кеннеди мл., русские субтитры, внизу транскрипция:

Продолжение с 5:20
А потом та же женщина принесла мне документ.  В 1999 году у CDC – Центра контроля заболеваемости – была огромная база о большинстве американских детей. Это были дети из 10 крупнейших организаций здравоохранения. В их базах данных были записи обо всех их прививках и все истории болезни. Так что с этим можно было провести отличное исследование. И они провели внутреннее исследование: пригласили бельгийского ученого Томаса Верстратена, с ним была команда экспертов. Они начали просматривать эти исследования и изучали вакцину против гепатита В, которую в этой стране каждый ребенок получает в день рождения. Они сравнивали детей, которым сделали прививку в день рождения (с теми, кто получил вакцину в первые два месяца жизни) с детьми, которым не делали прививку. И они смотрели на показатели здоровья. Они обнаружили, что у детей, получивших эту вакцину, на 1 135% больше шансов получить диагноз аутизм, чем у детей без прививки. И они поняли..
- К.Ч. - извините, на 1 100%?
- Р.К. - на 1135%. Это называется соотношение рисков 1135. Чисто для сравнения, соотношение рисков между курением в день пачки сигарет в течение 20 лет и раком легких – 10. И это причинная связь. Так что в 1999 году они узнали причину вспышки аутизма, созвали экстренное совещание и прикрыли это исследование. Это было не в кампусе Центра контроля заболеваемости, они думали, что придется сообщить общественности... и закон о свободе информации.. Они хотели сохранить все это в тайне. Они провели секретную встречу в пансионате в Норкроссе, штат Джорджия, это Симпсонвудский пансионат. Пригласили глав всех компаний -производителей вакцин. На совещании было 75 человек, все регулирующие органы ВОЗ, CDC, Комиссии по контролю за лекарствами и Национального института здоровья. Они провели вместе два дня, изучили это исследование и договорились сохранить его в тайне. Первый день они провели, обсуждая исследование. Они признали между собой, что это правда, что они разрушили жизнь всех этих детей. Говорили ужасные вещи. Например, один из глав регулирующих органов сказал, что сегодня утром у него родился внук, и он не будет делать ему прививки.
- К.Ч. - очень мило.
- Р.К. - А следующий день они провели, обсуждая, как это скрыть от американского общества. Как скрыть это от прессы, от юристов.. Юристы приводят их в ужас, и они очень боялись, что понесут ответственность. А кто-то записал это совещание. И я заполучил стенограмму. Так что мое первое появление на публике было в 2005 году, когда я опубликовал выдержки из этой стенограммы в журнале Rolling Stone. И потом я все больше участвовал в этом. С Делем мы встретились, когда он продюсировал фильм под названием Vaxxed, который оказал огромное влияние на информирование о происходящем людей во всем мире.
- К.Ч. - Да. Кстати, база Vaxxed была в Лондоне, и когда фильм прибыл в Лондон, это была мощная вещь, но чтобы его показать, он был окружен такой секретностью из-за всей этой ситуации со СМИ. Но что интересно: вы только что говорили о таких временах как 1999-й,  в 2005-м была журнальная публикация, и все же вы думали, что кто-то прочтет такой материал и автоматически возникнет скандал в СМИ, об этом заговорят во всех новостях, но ничего подобного не было.
- Р.К. - Ну, в те времена был бурный интерес, и мне действительно дали выступить по ТВ и рассказать об этом в паре передач, очень ограниченно. И тут пошла отдача. В сотнях статей говорилось, что я это придумал, а не все читают оригинал. Я ничего не придумал – моя оригинальная статья – это просто стенограмма.
- К.Ч. - Стенограмма записи, в сущности
- Р.К. - Верно, поэтому я ничего не мог бы выдумать. Я просто сделал сообщение: процитировал записи. Но не все читают оригинал. Итак, пресса… А в нашей стране пресса полностью под контролем у…
- К.Ч. - В в вашей стране?
- Р.К. - В любой стране. Знаете, я думаю, что в нашей стране больше, чем где бы то ни было. И причина в том, что только в двух странах мира разрешена прямая реклама фармацевтической продукции на телевидении и радио. Одна из них – Новая Зеландия, вторая – США.
Продолжение с 10:40
- Р.К. - У нас самые высокие цены на лекарства и худшие показатели здоровья и самый высокий уровень потребления фарм препаратов. Это также означает, что они ежегодно тратят около 25 млрд $ на рекламу лекарств. Врачи там… и около 9.6. млрд $ из них пришлись на рекламу по ТВ и в соц сетях. Теперь эти компании полностью зависят от рекламы фармацевтов и особенно они стремятся охватить новостные каналы. Так, генеральный директор Fox News Роджер говорил мне, что в некоторые годы 70% - это годы между выборами – до 70 % его доходов отдела новостей приходились на фармацевтические компании. И он сказал, что обычно в вечернем выпуске новостей у него было 22 рекламы, из них 17 – фармацевтических компаний. И он сказал, что если один из ведущих Fox News позволит мне в прямом эфире поговорить об этой проблеме, ему придется уволить этого ведущего, а если не уволит, то  течение 10 минут ему позвонит Руперт Мердок. Мердоки сыграли действительно важную, центральную роль во всей этой битве, создавая и укрепляя эти фармацевтические догмы. Они глубоко связаны с фарминдустрией. Они владеют одной из крупнейших в мире фармацевтических компаний по тестированию вакцин. Я думаю, что Джеймс Мердок или Лахлан (Мердок) много лет сидел в Совете директоров, и у них крепкая связь с индустрией. Но все компании, все медиа-компании – в США их на самом деле около пяти – полностью зависят от фармацевтической рекламы. Фармацевтические компании покупают не просто рекламу - они покупают контент. И теперь эти новостные программы – это маркетинговые шоу, транспортёры для фарминдустрии.
- Д.Б. - Да, интересно. Вы тут сказали, что в каждой стране. И я думаю, вы считали, что он говорит о контроле СМИ правительством, как в других странах. У нас другая проблема. У нас одна отрасль контролирует СМИ, а значит контролирует выборы. И тогда индустрия участвует в финансировании правительства. У нас одна отрасль поглощает Америку, а не просто правительство. Правительство представляет не нас, а могущественные корпорации, которые влияют на людей через СМИ, а на политиков – через подачки.
- К.Ч. - Очень важно, чтобы это услышали за пределами США, потому что до сих пор существуют идеальные представления типа “О, а вот в США..” А потом, когда вы это слышите, и люди из-за рубежа это услышат, они наконец поймут, что на самом деле у них тоже серьезные проблемы в этой ситуации, которая касается здравоохранения. Потому что обычно вы служите ориентиром: “О, а вот в США..” Нет, но в США вы сражаетесь на переднем крае этой битвы. И именно поэтому я хочу, чтобы люди знали, что есть кое-что, за чем надо следить. Ведь эта битва отсюда распространяется везде.
-Р.К. - И здесь, на мой взгляд, контроль со стороны фармацевтических компаний намного выше, чем в любой другой стране мира.
- К.Ч. - Хотя они и стараются не отставать
- Р.К. - Мы больше платим, и часть проблемы в том, то есть в развивающихся странах, что ВОЗ в сущности контролирует эти страны, потому что от нее идет такой большой бюджет. А бюджет ВОЗ.. Его 50 %..
- К.Ч. - около 54%, да
- Р.К. - поступает от фармацевтических компаний. Эти страны по многом потеряли свой суверенитет. Но есть такие органы, как CDC. На самом деле это компания по производству вакцин. Она продает вакцины на сумму 4.9 млрд. долларов или покупает вакцины на сумму 4.9 млрд. долларов в год. И это почти 45% ее бюджета. И они владеют патентами на вакцины.
- К.Ч. - именно.
- Р.К. - и зарабатывают на продаже вакцин. Некоторые в CDC получают до 150 тыс. долларов в год роялти с тех вакцин, что они одобрили. FDA – комиссия по контролю за лекарствами- получает 70% своего бюджета от фарминдустрии. Тоже самое с Европейским медицинским агентством, потому что все это зависимые агентства. В нашей стране мы платим за вакцины гораздо больше, чем где бы то ни было. Все интересы переплетены, и нет никакой гласности между CDC, CDC и FDA. И Департамент здравоохранения полностью подконтролен производителям вакцин, и они понимают, что вызывают эпидемию хронических заболеваний. Не скажу, что прямо все агентство. Но ключевые люди в агентствах, а не политические ставленники наверху, потому что им тоже лгут. Люди, которые руководят отделами вакцинации, такие как Фрэнсис Коллинз и Тони Фалчи в FDA, как Колин Бойл и Франк Дестефано в CDC понимают, что вызывают эпидемию хронических заболеваний в нашей стране. Понимают, что вызывают аутизм, ревматоидный артрит, юношеский диабет и все прочие, аллергические заболевания. И что все те же самые компании, которые производят вакцины, и вызывают эти заболевания и зарабатывают на этих вакцинах 50 млрд. долларов в год, на другом конце зарабатывают 500 млрд. долларов в год на продаже EpiPens и ингаляторов альбутерола.
- К.Ч. - Именно.
- Р.К. - И противосудорожные препараты, и Прозак, и лекарства от диабета, и Адерал, и Concerta, и  Риталин и все прочие лидеры продаж позиционируются как средства от заболеваний, которые в списке побочных эффектов вакцин.

продолжение
- Роберт Кеннеди-мл.  - я президент экологической организации Waterkeeper Aliance, боремся за чистоту водоемов. У нас по всему миру 350 наблюдателей в 44 странах мира. Они патрулируют на лодках водные пути. Мы судимся с теми, кто загрязняет воду. В начале 2000-х годов я участвовал в судебном процессе против около 40 угольных электростанций и печей для обжига цемента. Я подавал на них в суд из-за проблемы отравления рыбы ртутью. Я тогда ездил по США и Канаде и говорил о проблеме ртути и, в частности, о последствиях ее воздействия на детей. Почти везде на мои выступления приходили женщины, серьезные специалисты. Среди них были фармацевты и ученые, врачи и медсестры, юристы и т. д. После моих выступлений они подходили и говорили, что если меня на самом деле искренне волнует воздействие ртути на детей, я должен обратить внимание на вакцины. Не то, чтобы я хотел этим заниматься, это было не по моей части, но в итоге одна  женщина-психолог, чей сын пострадал от вакцины, получил тяжелую форму аутизма из-за ртутной вакцины, выиграла в суде 20 млн. долларов по делу о вакцинах. Она пришла ко мне домой  на Кейп-Код с огромной кучей научных исследований, положила их мне на крыльцо и сказала, что не уйдет, пока я это не прочитаю. Я легко читаю научные тексты. В детстве я хотел быть ученым. Я подал более 500 исков и почти все они были связаны с научными дебатами. Так что я легко читаю научные тексты. И я начал читать эти отчеты, эти рецензируемые опубликованные отчеты, и меня сразу поразила огромная разница между тем, что на самом деле говорит наука о вакцинах и ртути в вакцинах и об аутизме, и тем, что рассказывают американскому сообществу органы государственного здравоохранения и фармацевтические компании. Затем я начал звонить представителям органов власти. Мое имя и родственные связи давали мне доступ к самым высоким уровням власти, и я мог позвонить практически любому. Я им звонил и задавал вопросы о конкретных исследованиях и об основаниях для некоторых решений. И в тот момент я понял, что они либо не в курсе происходящего, неосведомлены, либо намеренно лгут и скрывают эти весьма тревожные воздействия на детей.
Продолжение с 17:31
- К.Ч. - Да. И тут возникает следующий вопрос, который появляется после того, как вы вступаете в дискуссию с кем-то, кто не уверен или просто убежденный сторонник прививок. Они говорят: ”Хорошо, но как насчет исследований по безопасности? Они безопасны и эффективны.” Что с исследованиями по безопасности? И я знаю о суде. Все мы читали и следили за вашей работой. И вот ситуация с судом с правительством США, когда они в течение 30 лет должны были периодически публиковать документы по вопросам безопасности. Что насчет безопасности и эффективности, Дель?
- Д.Б. - я считаю, что это главный вопрос. Если кратко о моем опыте – я шесть лет продюсировал дневное ток-шоу “Врачи”, с почтением относился к врачам, медицине, науке. Потом узнал историю доктора Уильяма Томпсона в CDC, который заявил, что мы совершаем научный подлог в исследованиях вакцин, в частности, в исследованиях аутизма после вакцины КПК, проводившихся в 2000-2004 годах. Я этим занялся. Это не относилось к моему шоу, я пошел к исполнительным продюсерам и сказал, что занимаюсь этой историей. Это будет крупнейший сюжет про медицину, возможно, в моей жизни. Если она подтвердится, могу ли я продвигаться дальше? И они сказали мне не приближаться к этому. Я не был удивлен, мы же медицинское ток-шоу, мы получали финансирование, делали рекламные вставки, я писал рекламу для Merck и Pfizer, работал с ними, они придумывали, как внушить людям страх перед вспышкой гриппа или чего-то еще. Мы понимали, как это устроено, но я хорошо понимал, что если эта история взорвется, то о ней заговорят CNN, все основные новостные агентства, и тогда я вернусь к руководству студии и скажу: нам нужна своя версия, дайте мне заняться этой историей. Итак, я это отслеживал, и спустя две недели после первого разоблачения заявитель говорит, что в исследовании они скрыли важные данные. “Каждый раз при виде ребенка с аутизмом я чувствую себя виноватым. Поверить не могу, что это сделали мы”.
-К.Ч. - Да. такие слова..
-Д.Б. - Да, это сильно. И благодаря невероятному стечению обстоятельств в ходе расследования этой истории, я оказался продюсером документального фильма о ней. А потом встреча с Энди Уэйкфилдом..
- К.Ч. -Да, с Энди.
- Д.Б. - Он уже полтора года занимался этим проектом. Когда я подключился, я сел и посмотрел интервью с экспертами на час и 45 минут, посмотрел диаграммы, научные данные, а он изучил 10 000 документов, предоставленных Уильямом Томпсоном. Вот так оно было. Мне пришлось анализировать Энди. Я собирался уходить, я понимал, что разрушу свою карьеру на телевидении. И нужно было внимательно посмотреть на эту историю с дисквалифицированным британским врачом. Этот парень для некоторых один из самых ненавистных врачей в мире. Но для родителей детей с аутизмом он – герой.
- К.Ч. - Да.
- Д.Б. - Так что не буду вас загружать этим расследованием, но могу сказать, что когда вы серьезно его изучаете, то довольно быстро понимаете, что это серьезное мошенничество, особенно в отношении вакцины КПК. Началось с того, как с ним поступила фарминдустрия.
- Р.К. - И Мердоки.
- Д.Б. - Да, и Мердоки. Повторюсь, это пришло напрямую из английской Sunday Times, был информационный вброс от Брайана Дира. Этого репортера наняли в сущности, чтобы..
- К.Ч. - Подорвать репутацию.
-Д.Б. - .. подорвать доверие к Энди. И это прискорбно, потому что теперь мы видим, что ученые меняют свое мнение. Университеты Калифорнии, Аризоны действительно начинают уделять особое внимание прямой связи между здоровьем кишечника и аутизмом. Именно это он и исследовал. Каждый раз, когда я вижу эти заголовки… они делают пересадку кала...
- К.Ч. - Именно.
- Д.Б. - .. они видят, что дети выздоравливают. Берут кал ребенка-аутиста, помещают его в мышь, и мышь становится аутичной. Сами эти заголовки говорят о правоте Энди Уэйкфилда. Так что здесь мы откинули все это исследование аутизма на десять лет назад, просто уничтожив ученого, который уже этим занимался. Вместо того, чтобы отдать ему должное. Кстати, он никогда не призывал отказаться от прививок.
- К.Ч. - Да.
- Д.Б. - Просто призвал разобраться с КПК – делать корь, паротит, краснуху по отдельности, пока не выясним, в чем дело. Это было такой катастрофой для планов фармы, что они решили разрушить его карьеру, и так я в это ввязался. Говоря о безопасности. У меня был тур по стране с Vaxxed, который стал внезапной сенсацией, потому что нас выгнали с кинофестиваля Трайбека.
Продолжение с 22.12.
- К.Ч. - Да.
- Д.Б. - Нас включили в показ на одном из крупнейших фестивалей, это мечта любого кинематографиста – попасть на кинофестиваль Трайбека. Затем нас выгнали. И даже заступничества Роберта Де Ниро – одного из основателей Трайбеки – было недостаточно. Все равно через два дня наш фильм сняли с показа. Я думаю, что это потрясло, взорвало мир. В смысле, мы все знаем о существовании цензуры, но почему фестиваль подвергает цензуре документальный фильм? Когда мы с ними об этом спорили после часа на телефоне, они все твердили, что проблема в научных данных. И дистрибьютерская компания, которая разговаривала с ними по телефону, говорит: “Это же документальное кино. Скажите нам, в чем проблема, позвольте вам показать, как мы пришли к этим выводам, или ход исследований этого ученого или откуда эти данные. Мы имеем право защищать заявления, сделанные в фильме”. Они отказались говорить.  Они бы и не сказали нам ничего, в чем проблема. И в конце концов, после того, как на них надавили, они сказали: “Поймите, Фонд Альфреда Слоуна – один из основных доноров фестиваля Трайбека с самого начала, и мы этот фильм показывать не будем.” Так что этот онкологический центр Слоуна.. Мы видим медицинское учреждение в спонсорах фестиваля, и так начинается цензура. Я хочу сказать, это реальная история, это реально было с самого начала. Меня спрашивают о цензуре и Facebook. Я сказал, что мы имели дело с цензурой еще до того, как наш фильм увидел свет. Я читал рецензии на свой фильм, который никто не видел. Я о фальшивых рецензиях в The Hollywood Reporter. Я читаю такие журналы. Я профессионал в киноиндустрии. И я понимаю, ничего этого и близко нет в моем фильме. Как вы пишете рецензию на фильм, которого не видели? На самом деле, Пол Оффит написал рецензию для  Hollywood Reporter.
- Р. К. - Вы знаете, я получил 12 рецензий на мою книгу Thimerosal, прежде чем рецензенты смогли получить доступ к книге.
- Д.Б. - Да.
- Р.К. - И они уже были опубликованы. И получилось то же самое. Знаете, вы спросили насчет тестирования. Мы с Делем подали в суд на HHS, Департамент здравоохранения, потому что он отвечал за проверку вакцин каждые два года.
- К.Ч. - Да.
- Р.К. - Причина в том, что в 1986 году Конгресс принял закон о вакцинах, они сняли ответственность с компаний, производящих вакцины. Нельзя подать в суд. Неважно, насколько вы пострадали, насколько они были небрежны, насколько серьезен ваш ущерб или степень токсичности компонентов. Вы не можете их засудить. Так что у них нет стимулов делать вакцину безопасной. Итак, Конгресс сказал, что они знают, что они делают, что это ответственность HHS. Департамент должен постоянно смотреть исследования и каждые два года докладывать Конгрессу, каковы характеристики безопасности вакцин и что делается, чтобы они стали безопаснее.
- К.Ч. - Каждые два года?
- Р.К. - Каждые два года.
- К.Ч. - В 1986-м году.
- Р.К. - Когда мы с Делем подали на них в суд, они вспомнили, что никогда не докладывали Конгрессу.
- К.Ч. - Никогда этого не делали.
- Р.К. - Люди знают, что с этими компаниями нельзя судиться. Но большинство людей не знает, что они также не обязаны проводить тестирование. Им даже не нужно проверять вакцины на безопасность.
- К.Ч. - Как такое возможно?
- Р.К. - Вот как. Это последствия статуса CDC как органа государственного здравоохранения. Изначально CDC было другим агентством, называлось Государственная служба здравоохранения. Это агенство было тесно связано с военными. Вот почему люди в CDC имеют военные звания, такие как начальник медицинской службы и др. Программа вакцинации была запущена как защита от биологической атаки на нашу страну. Надо было приложить все усилия, если русские, а это было время холодной войны, нас атакуют сибирской язвой или другим боевым биологическим средством, чтобы мы могли быстро разработать вакцину, изготовить ее и привить американцев без каких-либо нормативных барьеров.
- К.Ч. - Верно.
- Р.К. - Именно тогда они столкнулись с законом, который гласит, что будущий медицинский продукт должны протестировать на безопасность. Так что они решили назвать его “биологическим”. Не будем называть его медицинским продуктом, назовем его биологическим, и так его не нужно будет тестировать.
- К.Ч. - Не нужно тестировать.
Продолжение с 26.44.
- Р.К. - А индустрия вакцин.. Нам с Делем в детстве делали три прививки, и мы были полностью согласны. Но сейчас дети получают 72 вакцины, 72 дозы. Эта золотая лихорадка началась сразу же после принятия закона о вакцинах. И компании воспользовались отсутствием ответственности. К тому же они обязательные. Они обязательны для 74 млн. детей, при этом никаких затрат на маркетинг, рекламу -  никакой ответственности, а также никакого тестирования. Это огромные затраты. Вывод препарата на рынок, тестирование безопасности может стоить 30 млн. долларов.
- К.Ч. - И время. Деньги и время.
- Р.К. - И годы. Вакцины против гепатита В, о которых мы недавно говорили, две из них получили лицензии: одна от GSK, а другая от Merck. Версию от Merck тестировали на безопасность только 5 дней. Версию от GSK тестировали в течение 4 дней. Это значит, если ребенок умер на 6-й день – это не считается. Если у ребенка на шестой день были судороги, если у ребенка через три года диагностировали аутизм, или пищевую аллергию, или аутоиммунное заболевание, или диабет – всё это не считается. К тому же, не было группы с плацебо.
- К.Ч. - Точно, они никогда..
- Р.К. - И это ненаучный подход. И даже если ребенок умер на второй день, тут все зависит от фармкомпании, которая проверяет, была ли эта смерть результатом вакцины или это было просто кровоизлияние в мозг. Или может просто судороги, не связанные с вакциной, согласно компании, поэтому им даже не нужно было об этом сообщать. Вот так все эти препараты получили лицензию с такими ужасными показателями безопасности. Как мы с Делем и наш адвокат узнали из судебного процесса против HHS, ни одна из этих 72 вакцин, обязательных сейчас для каждого американского ребенка, не тестировалась в сравнении с плацебо. То есть никто не знает показатели безопасности ни одной из этих вакцин.
- Д.Б.  - Нельзя сказать, что они безопасны. С научной точки зрения так сказать нельзя.
- К.Ч. -  Извините, но разве нет решения суда...
- Р.К. - И вот что в нем говорится: “Даже если они опасны, они лучше болезней”. Никто не может так сказать. Никто не может сказать, вызывает ли эта вакцина больше смертей и расстройств, чем болезнь. Об этом можно говорить при единственном условии: если вы ее проверили на непривитой группе, а это никогда ни для одной вакцины не делали.
- Д.Б. - Думаю, это тоже важно. Ведь мы выкидываем эту статистику и часто говорим с людьми, начинающими это изучать. Но если говорить с другими странами -  прямо сейчас мы говорим с Россией, Украина это изучает. Я считаю, люди до сих пор думают, что вакцина – это просто малюсенькая частичка вируса или бактерии, плавающая в физиологическом растворе. То, что они вам описывают – гомеопатия. Это не вакцина. Вакцина – это крайне токсичный препарат, в котором есть тяжелые металлы, ртуть – самое токсичное нерадиоактивное вещество на Земле. Люди говорят, что это неправда, это в наших прививках от гриппа. Бог знает, что там в вакцинах других людей по всему миру, которые этим не интересуются. В них алюминий, формальдегид, полисорбат-80. Потом их биологические компоненты, там ДНК абортированного плода.
- К.Ч. - Да, клетки эмбрионов.
- Д. - .. ткани абортированных зародышей, клеточные линии. Всё это  - отвратительная бурда, ведьмовское варево, которое только можно себе представить. Так что у нас много проблем, когда мы об этом информируем. Вчера мы были на митинге в Сакраменто, стояли перед более чем тысячей людей, которые хотят иметь право решать, что вводится в их тела.
- К.Ч. - Точно.
- Д. Б. - Это в Америке. Понимать, что мы никак не контролируем то, что будет введено в наших детей, в нас самих – это очень тяжело. У нас с Бобби это в голове не укладывается. Всё больше американцев думают, что должны это делать, да, мы не должны иметь никакого контроля. Просто иди и прививай всех наших детей, всех нас. Я считаю, люди об этом не думают, они думают, что они в безопасности и здесь нет ничего особенного. Но правда в том, что здесь уровень вреда огромный.
- К.Ч. - Именно.