ШАМПТОСО (49) - ЭТЬЕН БОТИНО, "ВОЛШЕБНИК" ОСТРОВА МОРИС (1738 - 18??)

Этьен Ботино, сын Матурена и Маргариты ле Фу, родился в Шамптосо 3 мая 1738 года.

Ботино з

Едва достигнув 15 лет, умея только читать, писать и считать, он приехал в Нант: вид порта и находившихся там кораблей определил его вкус к мореплаванию.

Сначала он работал лоцманом на торговых судах, затем в Бресте - на судах королевского флота, потом перешел на суда Индийской компании и занимал различные должности.

В 1764 году он был нанят для управления инженерными работами на острове Иль-де-Франс. Примерно в это время он утверждал, что открыл способ распознавания суши и кораблей в море на расстоянии 250 лиг, комбинируя эффекты, которые они производят на атмосферу и море. В мемуарах, из которых взяты эти подробности, М. Ботино говорит, что слух о его открытии, о котором он впервые заявил в 1770 году, вызвал зависть нескольких влиятельных людей, привлек ненависть и стал для него источником преследований; что губернатор даже обрек его, так сказать, на рабство, отправив на Мадагаскар во время войны 1778 года. Однако доверие к открытиям месье Ботино было настолько велико, что его часто посылали встречать конвои, о прибытии которых он сообщал, и почти всегда это удавалось.

В 1785 году он отправился в Париж, чтобы сообщить военно-морскому министру о своем изобретении и попросить вознаграждение. Он получил сертификаты от интенданта и губернатора колонии, которые засвидетельствовали, что это открытие заслуживает внимания правительства и что событие очень редко не оправдывало предсказаний его автора. Несмотря на эти титулы, М. Ботино не был благосклонно принят маршалом Кастриса.

Через некоторое время он вернулся на остров Иль-де-Франс с надеждами, которые были жестоко разочарованы. От жителей этого острова известно, что он продолжал жить там, не переставая жаловаться на судьбу и людей. Эти колонисты верят в возможность физического средства, которое заставляет его предвидеть прибытие флота или конвоя. Он так часто оказывался прав, что мы обязаны верить в его расчеты: однако, поскольку он иногда ошибался, их уверенность нельзя признать без проверки. Как бы то ни было, цель, безусловно, заслуживала внимания; и нельзя избежать болезненного чувства при мысли, что открытие, которое могло бы иметь самые важные результаты, вероятно, будет потеряно как для общества, так и для активного и изобретательного человека, которому оно причитается, и чье состояние и славу оно должно было обеспечить.

Вот названия работ, которые он опубликовал в связи с этой целью:

- Mémoire sur la découverte d'un moyen physique qui annonce les vaisseaux et les terres, jusqu'à 250 lieues de distance, in-4° - 1785 ;

- Recueil des journaux de ces annonces, et des extraits de ces journaux, qui prouve l'exactitude même de celles qui étaient douteuses, in-4°, joint au précédent ;

- Отрывок из книги М. Боттино "Mémoire sur la Nauscopie, ou l'art de découvrir les vaisseaux et les terres, à une distance considérable", 1786, in-8°, 87 страниц.

В "Биографическом справочнике маврикийца", периодически публикуемом Обществом истории острова Маврикий в Порт-Луи, указано, что Этьен Ботино умер на Маврикии 17 мая 1813 года в возрасте 74 лет. Письмо врача Альфонса Леруа о нем, расшифрованное ниже, относит его смерть к 1802 году в Пондишери. По-видимому, никто до сих пор не знает, где и когда он умер...

Вот отрывок из предисловия к его "Mémoire", который показывает, насколько храбрым человеком был Ботино и как сильно его обескураживали несправедливые нападки на него:

"Я не принадлежу к тем людям, жадным до славы, почестей и благ, которые под видом глубоких знаний и таинственных прозрений стремятся вызвать восхищение публики и награды правительства.

Родившись в безвестности, я чувствую, что моим величайшим счастьем было бы оставаться в ней.

Я выдаю свое открытие не за плод высшего гения и привилегированного знания, а за счастливое наблюдение, которое любой другой человек сделал бы в равной степени, если бы оказался в тех же обстоятельствах. Возможно, был только один человек, не очень сведущий в физических знаниях, способный на такое наблюдение, которое, по контрасту с общепринятыми представлениями, не должно было естественно представляться образованному человеку.

Слава, которая досталась мне от этого открытия, не отменяет славы кого-либо другого, и ученые, совершенствуя его, скоро найдут средство заставить меня забыть...

Мне очень хочется восстановить себя в глазах правительства и общественности.

Я жажду восстановить себя в глазах правительства и общественности.

Если все, что для этого необходимо, - это открыть их глазам тайный принцип моего знания, если это единственная цена, которую я могу надеяться заплатить, чтобы сохранить для моих сограждан наслаждение открытием, которое готово ускользнуть от них, я не отказываюсь от этой жертвы.

Далек я от того, чтобы бояться и беспокоиться о неудобствах такой откровенности; не при щедром и благодетельном монархе, не при правительстве, стремящемся отыскать заслуги и вознаградить их, допустимы такие заботы, и, отнюдь не уменьшая ни одного из моих прав, мое бескорыстие только увеличит их и обеспечит их...".

Дюмон-д'Юрвиль з

Жюль-Себастьян-Сезар Дюмон-д'Юрвиль

В дневнике Дюмон-д'Урвиля "Путешествие по миру", датированном октябрем 1828 года и написанном во время пребывания автора на острове Иль-де-Франс, мы видим, что он рад знакомству с неким мсье Фейяфе, опытным мореплавателем. Faillafé, опытного специалиста по тошноте, который кажется ему человеком, добросовестно относящимся к своей так называемой науке, которой, к тому же, он обладает не один в стране, так как в Оль-де-Франс также есть дама Дюфайли, ученица Бутино (читаем Ботино), великого специалиста по тошноте до Файлафе, которому предшествовала дама Рибурден...".

В другом месте Дюмон-д'Юрвиль сообщает, что, по словам М. Файяфе, изображение кораблей отражается на небосводе в виде тонкого коричневого облака, распущенного на концах и направленного параллельно горизонту. Это облако занимало один, два или три градуса, в зависимости от того, насколько близко находился корабль, и случайности его конфигурации позволяли распознать его природу, его паруса, его курс... Как только сам корабль становится виден у горизонта, его небесное облако исчезает совсем.

На Маврикии (столица Иль-де-Франс), - добавляет знаменитый исследователь, - мсье Файлафе пользуется самой высокой репутацией правдивости, а в остальном люди обращают лишь незначительное внимание на его тошнотворный талант, как будто это самая естественная вещь на свете".

Жителям Маврикия, как говорят, заплатили за то, чтобы они судили об этом, поскольку тошнота кажется естественным продуктом почвы (Revue La Mosaïque - 1876).

Ботино - портрет Альфонса Леруа з

Портрет врача Альфонса Леруа работы Жака-Луи Давида - 1783 г.

В июле 1802 года Альфонс Леруа, профессор Парижской высшей медицинской школы, написал редакторам "Décade philosophique":

"Я с прискорбием узнал из газет, что Ботино только что умер в Пондишери, находясь в крайне тяжелом состоянии. К сожалению, это слишком частая судьба тех, кто делает открытия, полезные для человечества. Живые - их отвергают, мертвые - о них сожалеют.

Открытие Ботино, которое заключается в том, что он объявляет о появлении кораблей на расстоянии более двухсот лиг в море от места наблюдателя, не следует путать, как это сделали некоторые газеты, с магнетизмом и сомнамбулизмом. Такие сравнения могут задушить зародыш ценного для человечества искусства, и только легкомысленные и беспечные люди могут осмелиться смешивать с ним насмешки.

История "Наускопии" докажет потомкам, что в прошлом, когда во Франции талант не поддерживался кредитом, правительство редко умело искать полезных и малоизвестных людей. Однако я надеюсь, что сегодня, на счастье человечества, открытие Ботино не будет потеряно.

У меня есть много данных от самого Ботино. С их помощью, я думаю, я смогу поставить вас на путь расшифровки секрета и превращения его в искусство.

Мсье ле Байи де Сюффрен, другом которого я имел честь быть, очень высоко оценил это открытие; он говорил о нем только с восхищением и был возмущен тем презрением, с которым к нему относились.

Искусство обнаруживать корабли в море на расстоянии до двухсот лиг - это искусство, у меня есть доказательства этого, которое было известно древним, но это искусство требует обучения.

В 1786 году месье де Шевро прибыл с острова де Франс, где, будучи стюардом, он необыкновенно служил месье де Сюффрену в его славной кампании в Индии. Вернувшись бедным и без состояния, он думал, что будет встречен просьбами и наградами правительства; но его плохо приняли и обвинили в обесценивании. Огорченный этим ложным обвинением, он покончил с собой в бане. В своих бумагах он привез меморандум, который был передан ему в 1782 году Ботино, а также мсье де Суйяком. У меня есть этот мемуар Ботино. Я взял много записей у мсье де Шевро, и с помощью материала, который я не переставал собирать в течение [многих] лет, и искусства сравнения, уверяю вас, можно сформировать науку "наускопия". Сам М. де Сюффрен никогда не был выслушан по поводу этого открытия с тем вниманием, которого оно заслуживало. В чем же была причина?

Иностранцы хотели привлечь Ботино к себе; он остался неподкупным и умер в страшных страданиях, вместо того чтобы открыть средство, которое могло бы повредить его стране. Если бы у нас был Ботино на флоте, шедшем в Египет, англичане не застали бы нас врасплох; мы не потеряли бы нашей эскадры перед Александрией, и победитель Италии и Египта был бы победителем Средиземноморья...

Потеря эскадры М. д'Орвильта, который был вынужден подчиниться приказу выйти в море, хотя он находился в присутствии английского флота, намного превосходящего его собственный, привела к появлению искусства телеграфа. Он не стал бы выходить, если бы мог сообщить двору о позиции англичан. Мы знаем, каков был результат, и таков почти всегда эффект войн, направляемых изнутри кабинетов. Я желал, чтобы потеря нашей эскадры перед Александрией побудила нас к искусству "наускопии", и представил одному из пяти директоров некоторые данные на этот счет; но как можно слушать о величайших глубинах физики от правителей, когда сиюминутные предметы не оставляют им времени заниматься наукой? Для этого их надо любить, предварительно возделывая.

Ботино отказался от денег за свое открытие; но он попросил у французского правительства почетную награду в королевском флоте: законы королевского флота заставили его отказаться.

Ботино был лишен знаний, поэтому мне пришлось собрать и свести воедино все, что он говорил и писал по этому вопросу, чтобы устранить абсурды и получить принципы искусства, которое действительно ценно для флота.

Это искусство не утрачено со смертью Ботино. Материалы остались. Я могу продемонстрировать, что с помощью внимания и науки можно восстановить то, чему чистая случайность научила Ботино.

Древний Египет владел этим секретом.

Два года назад я говорил об этом военно-морскому министру; но пошли разговоры о том, чтобы отправиться в Индию на поиски Ботино, безвестного, бедного, честного человека, который любил свою страну и не плел интриг; моим советом, продиктованным чистым рвением, пренебрегли. Этот человек умер, о его открытии будут сожалеть, и я желаю для блага моей страны и человечества, чтобы он собрал материалы".

Когда голландский флот был разбит и взят при Сарденбе английским флотом, Ботино предсказал, что к западу от мыса Доброй Надежды находится большое количество кораблей.

Ботино испортил свое открытие нелепыми принципами, которые он использовал, чтобы не теряться в догадках.
Это достойно века, в котором были открыты законы электричества, в котором человек ищет физическую и химическую природу принципа, который оживляет его; в котором человек захватил владения воздуха, чтобы сделать открытие, которое соперничает со всеми другими, и которое показывает ему то, что его органы чувств не могут обычно воспринимать.

Пусть смерть Ботино, заставив нас скучать по этому драгоценному человеку, заставит нас обратить больше внимания на его открытие и на средства, способные сделать его полезным для французской нации, которая, несомненно, овладев им первой, извлечет из него огромные преимущества!".

судно z

В письме Ф. Шамуло, датированном Парижем, 29 фруктидора X, адресованном "Журналу дебатов и декретов", опубликованном 18 сентября 1802 года, делается попытка объяснить открытие Этьена Ботино:

"Гипотеза, служащая для объяснения того, как мсье Ботино смог обнаружить суда на расстоянии ста пятидесяти лиг".

В фельетоне этой газеты от 27 числа этого месяца был затронут вопрос о мсье Ботино, этом необычном человеке, который обладает талантом обнаруживать суда на расстоянии ста пятидесяти лиг. Казалось, что он был склонен отнести свое открытие к классу животного магнетизма: Я далек от того, чтобы согласиться с мнением редактора этой статьи. Возможно, система, которую я придумал для объяснения средств, использованных М. Ботино, сумела избавить меня от всего чудесного в его открытии, не уменьшив при этом ничего из его красоты и важности.

Таковы мои идеи по этому вопросу, которые я собираюсь представить публике, и которые я представляю ей только как гипотетические. Если они не покажутся удовлетворительными, то, по крайней мере, будут иметь достоинства новизны и простоты.

Прежде всего замечу, что я не вправе сомневаться в истинности результатов, свидетельствующих в пользу открытия мсье Ботино: когда факты подкреплены свидетельствами храброго и уважаемого Сюффрена, честного виконта де Суйяка, бывшего губернатора острова-де-Франс, и, наконец, большинства жителей этой колонии, было бы абсурдно не хотеть им верить.

Так я рассуждал, когда в декабре 1786 года в Бенгалии, где я в то время находился, мне в руки попала газета с острова-де-Франс, в которой упоминалось о прекрасном открытии господина Ботино и о неудобствах, причиненных этому интересному человеку.

Вынужденный, следовательно, признать истинность фактов, я искал в своих физических знаниях решение столь сложной проблемы.

Вот результат моих размышлений:

В безмятежную ночь море, как зеркало, способно отражать лучи света в атмосферу, какими бы слабыми они ни были, и, следовательно, производит более или менее сильный свет; но если в какой-либо точке этого зеркала находится несколько значительное непрозрачное тело, например, судно, то оно образует тень в этом свете, царящем в атмосфере и производимом отражением моря. М. Ботино смог бы различить эту неясную точку в этом свете с помощью своих глаз или, скорее, акроматического телескопа. Однако это могло быть только до определенного расстояния, которое для него составляло до ста пятидесяти лиг от корабля; но чувствуется, что земля круглая, а зрительная точка образует прямую линию, пространство от его глаза до неясной точки должно быть менее значительным. Это расстояние, несомненно, можно было бы увеличить и дальше, если бы были более совершенные приборы. Точка темноты казалась ему более или менее большой, в зависимости от размера судна: только долгая практика и большие упражнения могли заставить его судить об их расстоянии и размере, используя различные степени протяженности точки темноты. Поэтому пусть не думают, что каждый человек способен сразу оценить эти объекты. Сколько теней он видел, столько и судов он считал: если тень была непрерывной, то он считал, что это земля. Таким образом, по моему мнению, он смог объявить в своем плавании во Францию двадцать семь кораблей и три земли, что подтверждают все, кто был с ним на одном корабле.

Исходя из такого объяснения, легко понять, почему он не выдержал экзамена, устроенного ему в Гавре бывшей Академией наук. Темные и туманные ночи, почти непрерывные в этих краях, а также штормы должны были противоречить его открытиям; но в открытом море, на некотором расстоянии от этого континента и за пределами тропиков, ночи, постоянно наслаждающиеся величайшей безмятежностью, его показания всегда были верны.

Приняв мою гипотезу, мы видим, что это открытие, которое сначала кажется невероятным, становится очень разумным и основано на физическом эффекте, как заявил М. Ботино. Поэтому я призываю ученых и моряков всех наций, которые отправятся в прекрасные моря и за тропики, подвергнуть эту систему длительному эксперименту: я предлагаю, если это необходимо, подробно описать им способ, с помощью которого, как я предполагаю, М. Ботино ознакомился со своим видом предсказания; но я должен предупредить их, что они должны вооружиться терпением, если хотят рассчитывать на успех.

Я счел полезным опубликовать эту систему, поскольку она может дать толчок ценным исследованиям: счастлив, если смогу таким образом способствовать воссозданию открытия, столь интересного для флота, и которое, похоже, его автор, достойный лучшей участи, хотел запереть с собой в могиле.

ЗДЕСЬ находится очень подробная статья о работе Ботино по наускопии М. Делони, подполковника морской артиллерии - 1897.https://gallica.bnf.fr/ark:/12148/bpt6k208737f/f10.image.r=BOTINEAU