Единственная частная звукозапись Адольфа Гитлера, Секретные переговоры Гитлера с маршалом  Маннергеймом

Во время секретного визита в Финляндию 4.06.1942 финнский звуко-инженер Тор Дамен тайно сделал 11 минутную запись секретных переговоров между Гитлером и фельдмаршалом Маннергеймом. Пленка пролежала несколько десятков лет в архивах финской радиовещательной компании.После того,как содержание записи обнародовали в 2004 году,международные СМИ лишь вскользь коснулись этой темы ,хотя эта пленка-единственная запись частного разговора Гитлера. Российские СМИ,насколько мне известно,полностью проигнорировали эту ценнейшую для историков находку.
Речь Гитлера настолько сбивчива и сумбурна,что может показаться,что перевод сделан электронным переводчиком.Возможно,нужно было сделать более понятный ,литературный перевод,но мне кажется,что с историческими речами так не поступают,приводя их в оригинале.
Может и перевод у меня не самый лучший вышел,но Гитлер,мало того,что был косноязычен,но и по свидетельству окружения и немецким не очень то владел.Для лучшего понимания я специально привел еще и английский перевод. Не считаю возможным переделывать русский перевод ,так что бы он был всем понятен,так как в таком случае историческая ценность документа пропадет,если давать волю каждому трактовать запись по-своему.

Гитлер: ... очень серьезная опасность, пожалуй, самая серьезная - это все, насколько мы можем судить только сейчас. Мы сами не понимали - насколько сильно это государство [СССР] были вооружены.

Маннергейм: Нет, мы не думали об этом.

Гитлер: Нет, я тоже нет.

Маннергейм: Во время Зимней войны - Зимняя война Во время событий мы не думали об этом. Конечно ...

Гитлер (перебивает): Да.

Маннергейм: Но так, как они - на самом деле - и теперь нет никаких сомнений в них у всех были - Что у них в наличии!

Гитлер: Безусловно, это - Они были самые огромные вооружения, что, ну, люди могли бы себе представить. Ну - если бы кто-то сказал мне, что страны - с ... ( Гитлерa прервал звук открытия и закрытия дверей) Если кто-то сказал мне, чтобы начать с 35,000 танков, тогда я бы сказал: "Ты с ума сошел!"

Маннергейм: Тридцать пять?

Гитлер: тридцать пять тысяч танков.

Другой голос в фоновом режиме: тридцать пять тысяч! Да!

Гитлер: мы уничтожили - прямо сейчас - более 34,000 танков. Если бы кто-нибудь сказал мне это, я бы сказал: "Ты!" Если вы, один из моих генералов любой страны, заявил, что я у вас 35,000 танков сказал: «. Вы, батюшка, вы видите все в два или в десять раз, Вы сумасшедший, вы видите призраков". Это, я бы не счeл возможным. Ранее я говорил вам, мы нашли заводы, один из них в Kраматорском, например, Там были два года назад только несколько сотен [танки]. Мы ничего не знали. Сегодня есть танковый завод, где - в течение первой смены не более чем 30000, и "круглосуточно чуть более 60.000, рабочие трудились - один танковый завод! Гигантские фабрики! Массы рабочих, которые, конечно, жили, как животные и ...

Другой голос (перебивает): В Донецкой области?

Гитлер: В области Донца. (Фоновый шум от стук чашек и тарелок ).

Маннергейм: Ну, если вы помните, они почти 20 лет, почти 25 лет - свободы, чтобы вооружить себя ...

Гитлер: (Прерывание тихо) Это было невероятно.

Маннергейм: И все - все потрачено на вооружение.

Гитлер: Только на вооружение.

Маннергейм: Только на вооружение!

Гитлер: (Вздыхает.) Только - что , это - как я сказал вашему президенту [Рюти] раньше - я бы не думал об этом. Если у меня была идея - то я бы еще более извинился за себя, но я бы принял решение [о вторжении] так или иначе, Потому что - Там было никакой другой возможности. Это было - определенно, уже зимой '39 / '40, война, которая должна была начаться. Был только этот кошмар, - но есть еще хуже! Потому что война на два фронта - была бы невозможна - это было бы сломана нас. Сегодня мы видим, более очевидно - чем мы видели в то время - нарушил он будет с нами. И вся моя - я изначально хотел - уже осенью '39 Я хотел провести кампанию на Западе - но плохая погода, она постоянно препятствовала нам.

Вся наша вооружение - Вы знаете, что - это вооружение для хорошей погоды. Это очень способное, очень хорошее, но к сожалению ,это вооружение для хорошей погоды. Мы увидели это во время войны. Наше оружие естественно были сделано для Запада, и мы все думали, и это было правдой "до того времени, ну, это было наблюдение с давних времен: вы не можете воевать в зимнее время. И мы тоже , немецкие танки, они не были протестированы, например, на подготовку к зимней войны . Вместо этого мы провели испытания, чтобы доказать ,это было невозможно вести войну зимой. Это другая отправная точка, [чем советская]. Осенью 1939 года мы постоянно сталкивались с вопросом. Я отчаянно хотел атаковать, и я твердо верил, что мы могли бы сокрушить Францию за шесть недель .

Тем не менее, мы столкнулись с вопросом, можно ли двигаться вообще - дождь шел непрерывно. И я знаю французский области очень хорошо, я сам тоже не мог игнорировать мнение, многие из моих генералов, что мы - Наверное, - не было бы прорывом, что наш танк рукой не было бы, эффективной, что наша авиация не может быть с наших аэродромов эффективной из-за дождя.

Я знаю, северную Франции сам. Вы знаете, я служил там в Великую войну, в течение четырех лет. И - так ,случилась задержка. Если бы я бы мог устранить Францию в '39м , то ход мировой истории был бы изменен. Но мне пришлось ждать "до 1940 года, к сожалению,это было невозможно, прежде мая. Только 10-го мая был первый хороший день - и 10-го мая я сразу атаковал. Я отдал приказ напасть на 10-е на 8-е. И - то мы должны были проделать огромное перемещение наший дивизий с запада на восток.

Первое задача - тогда у нас была задача в Норвегии - в то же время мы столкнулись - Я могу откровенно сказать, что сегодня - серьезная беда, а именно - слабость, Италия. Из-за - Во-первых, ситуация в Северной Африке, затем, во-вторых, в связи с ситуацией в Албании и Греции - очень большая беда. Мы должны были помочь. Это означает для нас, одной маленькую запинку, сначала - расщепление наших военно-воздушных сил, разделение наших танковых сил, и в то же время мы готовились, танковый кулак на востоке. Мы должны были передать - одним ударом, две дивизии, две дивизии и потом добавили 3ю - и мы были вынуждены заменять непрерывно, очень тяжелая, были потери. Это было - кровавое столкновения в пустыне.

Это все естественно было неизбежно, как видите. У меня был разговор с Молотовым . В то время, и это было абсолютно понятно, что Молотов прибыл с решением начать войну, а я отклонил решение начать войну, и я отклонил его с решением ,что невозможно , предотвратить его. Существовал - это был единственный - потому что требования его были ясно направлены но то , что бы править Европой в конце концов. (. Практически шепотом здесь) Тогда я ему - не публично ... (неясно).
Уже осенью 1940 года мы постоянно сталкивались с вопросом: должны ли мы рассмотреть разрыв отношений (с СССР]? В то время я посоветовал финскому правительству, - переговоры, и, чтобы выиграть время и, выступать в медлительно в этом вопросе - потому что я всегда боялась - что Россия нападет на Румынию внезапно в конце осени - и займет нефтяные поля, а мы бы не были готовы в конце осени 1940 года. Если бы Россия действительно захватила румынские нефтяные поля, то Германия была бы потеряна. На это потребовалось бы - всего 60 русских дивизий.

В Румынии у нас, разумеется, - в то время - не было никаких значительных сил. Правительство Румынии обратилось к нам совсем недавно - и то что мы там сделали, был смешно. Они только были должны занять нефтяные поля. Конечно, с нашим вооружением мы могли начать войну в сентябре или октябре. Об этом не могло быть и речи. Естественно, переброска на восток была не в такой стадии. Конечно, первые подразделения пришлось бы расконцентрировать на западе. Первое ,мы должны были позаботиться о вооружениях , Поскольку у нас было слишком - да, так же потери в нашей кампании на Западе. Конечно бы невозможно атаковать - до весны 1941. И если русские в то время - осенью 1940 г. - заняли Румынию - взяли нефтяные скважины, тогда мы были бы беспомощными в 1941 году.

Другой голос : без нефти ...

Гитлер (перебивает): У нас было огромное немецкое производства: Тем не менее, требования военно-воздушных сил, наши танковые дивизии - Они действительно огромные. Это уровень потребления, что превосходит всяческое воображение. И без добавления четырех до пяти миллионов тонн румынской нефти, мы не смогли бы воевать - и пришлось бы пусть ,это будет - и это было моим самым большим беспокойством. Поэтому я стремился, продлить время переговоров ", пока бы мы не стали достаточно сильны, чтобы, противостоять вымогательским требованиям[от Москвы] Потому что - это были просто непрекрытые вымогательские требования. Они были вымогательскими. Русские знали, что мы связаны на западе. Они действительно могли вымогать у нас все,что угодно, Только тогда, когда Молотов посетил нас- то - я сказал откровенно,что требования, их многочисленные требования, не приемлемы для нас. С этим , переговорам настал резкий конец в то же утро.

Были четыре темы. Это одна тема касалась Финляндии , свобода, чтобы защитить себя от финской угрозы, сказал оня. [Я сказал] Вы не хотите сказать мне,что Финляндии угрожает вам!? Но он сказал: "В Финляндии это - Те, кто принимают меры против, друзей Советского Союза. Они [действуют] против [нашего] общества, против нас - они будут постоянно преследовать, нас великую державу. Мы не можем позволить себе угрозу со стороны ничтожной страну.
Я сказал: "Ваше, существование под угрозой со стороны Финляндии !Вы не хотите сказать мне ...!"

Маннергейм (перебивает): смешно!

Гитлер: "... что ваше существование находится под угрозой со стороны Финляндии" Ну [она] была морально - угрозой в адрес великой державы, и делат то, что Финляндия, которая была моральной угрозой - угроза их нравственного существования. Тогда я сказал ему, что мы не принимаем дальнейшую войну в Балтийском регионе в качестве пассивных зрителей. В ответ он спросил, как мы рассматриваем нашу позицию в Румыния. Вы знаете, мы дали им гарантию. [Он хотел знать] Была ли эта гарантия направлена ​​против России тоже? И тогда я сказал ему: ". Я не думаю, что она направлена против вас, потому что я не думаю, что вы имеете намерение атаковать Румынию Вы всегда заявляли, что Бессарабия является вашей, но что вы - никогда не заявляли, что Вы хотите напасть на Румынию! "

"Да", он спросил меня, но я хотел бы знать точнее, если это гарантия ... (дверь открывается, запись обрывается.)

Здесь более сглаженный перевод,одноко при этом,подлинная манера разговора Гитлера теряется.
Гитлер: … очень серьезная опасность, может быть самая серьезная, всю степень опасности мы только сейчас начинаем понимать.
Мы недооценивали насколько хорошо это государство [СССР] было вооружено.
Маннергейм: Во время Зимней войны мы об этом даже не думали. Конечно…
Гитлер (прерывая): Да.
Маннергейм: Но чтобы настолько… Сейчас нет никаких сомнений, насколько же много вооружений у них было!
Гитлер: Точно. У них было самое мощное вооружение, которое можно было себе представить.
Если бы кто–нибудь сказал мне, что страна…
(Звук хлопнувшей двери)
Гитлер: Если бы кто–нибудь сказал мне, что у страны перед войной может быть 35 тыс. танков, я бы сказал: "Да вы сумасшедший!"
Маннергейм: Тридцать пять?
Гитлер: Тридцать пять тысяч танков.
Чей–то голос рядом: Тридцать пять тысяч! Да!
Гитлер: Мы уже уничтожили больше 34 тыс. танков. Если бы мне кто–то такое сказал, я бы ответил "У вас, уважаемый, в глазах все умножается раз в десять. Вы сошли с ума и видите призраков!"
Я бы просто не посчитал это возможным.
Я уже говорил вам, что мы нашли танковые фабрики, в Краматорской например. Два года назад там была ну может пара сотен танков. Мы ничего не видели.
Сегодня там танковые заводы, только на одном из которых в смену выходило больше 30 тыс. рабочих, а всего работало больше 60 тыс. человек. Гигантское производство! Десятки тысяч людей, которые, конечно, жили, как животные, и…
Чей–то голос рядом (прерывая): Это которые около Донецка?
Гитлер: Да, около Донецка.
(Звуки уборки посуды)
Маннергейм: Ну если учесть что у них было 20, почти 25 лет на вооружение…
Гитлер (прерывая): В это невозможно поверить.
Маннергейм: И все, абсолютно все они тратили на вооружение.
Гитлер: Только на вооружение.
Маннергейм: Только на вооружение!
Гитлер (вздыхая): Только я не имел об этом ни малейшего подозрения, я уже говорил это вашему президенту [http://ru.wikipedia.org/wiki/Рюти,_Ристо]. Но даже если бы я все это знал, я бы все равно не отменил решение о вторжении, как бы трудно это ни было бы. Других вариантов уже не было. Зимой 39/40 было вполне понятно, что эта война неизбежна. В добавление к этому у меня был еще один кошмар — мы бы никак не выдержали войну на два фронта.
Сегодня это понятно еще яснее, чем тогда — это бы нас убило.
Изначально, я уже осенью 39–го хотел провести кампанию на западе, но нам помешала долгая плохая погода.
Все наше вооружение было рассчитано на хорошую погоду. Оно очень мощное, очень хорошее, но, к сожалению, только при хорошей погоде. На войне мы это увидели. Наше оружие было рассчитано на войну на западе. И мы все думали, и это мнение было правильным до того времени, это было мнение еще с прошлых времен — ты не можешь воевать зимой.
У нас были танки, но они не были толком испытаны для зимы. Вместо этого мы доказывали друг другу, что зимой воевать невозможно.
Это отличало нас от Советского Союза. Осенью 39–го мы все время сталкивались с этой проблемой. Я очень сильно хотел атаковать и был уверен, что мы сможем закончить с Францией за 6 недель.
Однако, шли непрерывные дожди и мы не были уверены, что вообще можем двигаться. Я сам хорошо знаю этот район боевых действий (Францию) и не мог игнорировать мнение моих генералов, которые говорили, что наши танки не будут эффективны, что наши ВВС не будут эффективны вдали от наших аэродромов из–за дождя. И я знаю северную Францию. Я сам воевал там 4 года в первую мировую.
Таким образом, мы задерживались. Если бы я уничтожил Францию в 39–м, мировая история пошла бы по–другому. Но мне пришлось ждать аж до мая 1940–го. Первый хороший день наступил только 10–го мая и 10–го же мая мы атаковали. Я приказал атаковать 10–го мая за два дня до этого — 8–го мая. После этого мы должны были совершить огромную переброску сил с запада на восток.
Сначала оккупация, потом Норвегия, потом мы столкнулись с огромной, сейчас я могу прямо это сказать, неудачей — слабостью Италии. Из–за во–первых, ситуации в Северной Африке и во–вторых, в Греции и Албании — это была огромная неудача. Мы были вынуждены помогать. Для нас это значило разделение наших ВВС, разделение танков в то самое время, когда мы формировали танковые армии на востоке.
Нам пришлось передать две дивизии, целых две дивизии, а потом еще и третью. И еще постоянное пополнение из–за очень больших потерь. Эта долбаная война в пустыне.
В общем, это все, как вы понимаете, было неизбежно. В то время я имел встречу с Молотовым и мне было абсолютно понятно, что Молотов прибыл с решением начать войну. И я предотвратил, предупредил это решение. Это было.., это был единственный… — было ясно, что запросы этого человека направлены на то, чтобы в конце концов владеть Европой [практически шепчет]. Тогда наедине я сказал ему [не слышно]…
Уже осенью 1940–го мы столкнулись с вопросом — должны ли мы прервать дипломатические отношение с СССР. В то время я советовал финскому правительству торговаться и тянуть время. Я боялся внезапного русского нападения на Румынию поздней осенью и потери нефтяных месторождений. К тому времени мы не были готовы. Если бы Россия захватила румынскую нефть, Германия автоматически проиграла бы. И это потребовала бы всего 60 русских дивизий.
В то время у нас не было серьезных сил в Румынии. Румыны стали нашими союзниками только что и то, что мы успели там сделать, было смехотворно. К тому же им надо было только захватить нефтяные скважины. Конечно, мы не могли начать войну в сентябре или октябре. Это не обсуждалось. Естественно, переброска войск на запад была только в процессе. Войскам надо было перегруппироваться сначала.
Мы должны были восстановить наши потери после западной кампании. До весны 41–го атаковать было невозможно. И если бы в то время — осенью 1940–го — захватили Румынские нефтяные промыслы — тогда в 41–м у нас не было бы шансов.
Чей–то голос рядом: Без нефти…
Гитлер (прерывая): У нас конечно были германские мощности, но потребности наших ВВС и танков были огромны. Их уровень потребления топлива превышает воображение. И без 4–5 миллионов тонн румынской нефти мы бы не смогли воевать и должны были остаться в стороне — это была самая большая моя тревога.
Поэтому я продлевал, как мог, переговоры до тех пор, пока мы не окажемся достаточно сильными, чтобы противостоять всем этим вымогательствам Москвы — это действительно были неприкрытые вымогательства. Русские знали, что мы увязли на западе.
Они действительно могли требовать с нас все, что угодно. Но, когда Молотов прилетел, я сказал ему, что эти многочисленные требования были неприемлемы для нас. тем утром наши переговоры резко прекратились.
Было 4 темы для переговоров. Одна из них, затрагивающая Финляндию, была, по его словам, право на защиту СССР от финской угрозы. Я сказал: "Вы же не хотите сказать, что Финляндия вам угрожает!" Он ответил: "В Финляндии есть те, кто предпринимает враждебные шаги против друзей СССР. Они постоянно предпринимают шаги против нашего общества, против нас, провоцируют нас. Великая страна не может терпеть угрозы от мелкой."
Я ответил: "Финляндия не может представлять вам угрозу. Вы же не хотите сказать мне что Финляндия представляет такую угрозу?". Он ответил, что Финляндия является угрозой для благополучия СССР. Тогда я сказал, что мы не будем пассивным зрителем в потенциальной войне на Балтике. В ответ он поинтересовался нашими позициями по Румынии. Он знал, что у нас есть союзные соглашения с ними и интересовался, направлены ли они против СССР. Я ему сказал "Я не думаю, что они направлены против вас, ведь вы же не собираетесь напасть на Румынию? Вы всегда утверждали, что Бессарабия — ваша, но вы никогда не претендовали на Румынию!" Он согласился, но желал знать подробности соглашения [дверь хлопает и запись заканчивается].

Для наибольшей ясности английский перевод:

Hitler: ...a very serious danger, perhaps the most serious one - it's whole extent we can only now judge. We did not ourselves understand - just how strong this state [the USSR] was armed.

Mannerheim: No, we hadn't thought of this.

Hitler: No, I too, no.

Mannerheim: During the Winter War - during the Winter War we had not even thought of this. Of course...

Hitler: (Interrupting) Yes.

Mannerheim: But so, how they - in reality - and now there is no doubt all they had - what they had in their stocks!

Hitler: Absolutely, This is - they had the most immense armaments that, uh, people could imagine. Well - if somebody had told me that a country - with...(Hitler is interrupted by the sound of a door opening and closing.) If somebody had told me a nation could start with 35,000 tanks, then I'd have said: "You are crazy!"

Mannerheim: Thirty-five?

Hitler: Thirty-five thousand tanks.

Another Voice In Background: Thirty-five thousand! Yes!

Hitler: We have destroyed - right now - more than 34,000 tanks. If someone had told me this, I'd have said: "You!" If you are one of my generals had stated that any nation has 35,000 tanks I'd have said: "You, my good sir, you see everything twice or ten times. You are crazy; you see ghosts." This I would have deemed possible. I told you earlier we found factories, one of them at Kramatorskaja, for example, Two years ago there were just a couple hundred [tanks]. We didn't know anything. Today, there is a tank plant, where - during the first shift a little more than 30,000, and 'round the clock a little more than 60,000, workers would have labored - a single tank plant! A gigantic factory! Masses of workers who certainly, lived like animals and...

Another Voice In Background: (Interrupting) In the Donets area?

Hitler: In the Donets area. (Background noises from the rattling of cups and plates over the exchange.)

Mannerheim: Well, if you keep in mind they had almost 20 years, almost 25 years of - freedom to arm themselves...

Hitler: (Interrupting quietly) It was unbelievable.

Mannerheim: And everything - everything spent on armament.

Hitler: Only on armament.

Mannerheim: Only on armament!

Hitler: (Sighs) Only - well, it is - as I told your president [Ryte] before - I had no idea of it. If I had an idea - then I would have been even more difficult for me, but I would have taken the decision [to invade] anyhow, because - there was no other possibility. It was - certain, already in the winter of '39/ '40, that the war had to begin. I had only this nightmare - but there is even more! Because a war on two fronts - would have been impossible - that would have broken us. Today, we see more clearly - than we saw at that time - it would have broken us. And my whole - I originally wanted to - already in the fall of '39 I wanted to conduct the campaign in the west - on the continuously bad weather we experienced hindered us.

Our whole armament - you know, was - is a pure good weather armament. It is very capable, very good, but it is unfortunately just a good-weather armament. We have seen this in the war. Our weapons naturally were made for the west, and we all thought, and this was true 'till that time, uh, it was the opinion from the earliest times: you cannot wage war in winter. And we too, have, the German tanks, they weren't tested, for example, to prepare them for winter war. Instead we conducted trials to prove it was impossible to wage war in winter. That is a different starting point [than the Soviet's]. In the fall of 1939 we always faced the question. I desperately wanted to attack, and I firmly believed we could finish France in six weeks.

However, we faced the question of whether we could move at all - it was raining continuously. And I know the French area myself very well and I too could not ignore the opinions, of many of my generals that, we - probably - would not have had the élan, that our tank arm would not have been, effective, that our air force could not been effective from our airfields because of the rain.

I know northern France myself. You know, I served in the Great War for four years. And - so the delay happened. If I had in '39 eliminated France, then world history would have changed. But I had to wait 'till 1940, and unfortunately it wasn't possible before May. Only on the 10th of May was the first nice day - and on the 10th of May I immediately attacked. I gave the order to attack on the 10th on the 8th. And - then we had to, conduct this huge transfer of our divisions from the west to the east.

First the occupation of - then we had the task in Norway - at the same time we faced - I can frankly say it today - a grave misfortune, namely the - weakness of, Italy. Because of - first, the situation in North Africa, then, second, because of the situation in Albania and Greece - a very big misfortune. We had to help. This meant for us, with one small stoke, first - the splitting of our air force, splitting our tank force, while at the same time we were preparing, the, tank arm in the east. We had to hand over - with one stroke, two divisions, two whole divisions and a third was then added - and we had to replace continuous, very severe, losses there. It was - bloody fighting in the desert.

This all naturally was inevitable, you see. I had a conversation with Molotov [Soviet Minister] at that time, and it was absolutely certain that Molotov departed with the decision to begin a war, and I dismissed the decision to begin a war, and I dismissed him with the decision to - impossible, to forestall him. There was - this was the only - because the demands that man brought up were clearly aimed to rule, Europe in the end. (Practically whispering here.) Then I have him - not publicly...(fades out).

Already in the fall of 1940 we continuously faced the question, uh: shall we, consider a break up [in relations with the USSR]? At that time, I advised the Finnish government, to - negotiate and, to gain time and, to act dilatory in this matter - because I always feared - that Russia suddenly would attack Romania in the late fall - and occupy the petroleum wells, and we would have not been ready in the late fall of 1940. If Russia indeed had taken Romanian petroleum wells, than Germany would have been lost. It would have required - just 60 Russian divisions to handle that matter.

In Romania we had of course - at that time - no major units. The Romanian government had turned to us only recently - and what we did have there was laughable. They only had to occupy the petroleum wells. Of course, with our weapons I could not start a, war in September or October. That was out of the question. Naturally, the transfer to the east wasn't that far advanced yet. Of course, the units first had to reconsolidate in the west. First the armaments had to be taken care of because we too had - yes, we also had losses in our campaign in the west. It would have been impossible to attack - before the spring of 19, 41. And if the Russians at that time - in the fall of 1940 - had occupied Romania - taken the petroleum wells, then we would have been, helpless in 1941.

Another Voice In Background: Without petroleum...

Hitler: (Interrupting) We had huge German production: however, the demands of the air force, our Panzer divisions - they are really huge. It is level of consumption that surpasses the imagination. And without the addition of four to five million tons of Romanian petroleum, we could not have fought the war - and would have had to let it be - and that was my big worry. Therefore I aspired to, bridge the period of negotiations 'till we would be strong enough to, counter those extortive demands [from Moscow] because - those demands were simply naked extortion's. They were extortion's. The Russians knew we were tied up in the west. They could really extort everything from us. Only when Molotov visited - then - I told him frankly that the demands, their numerous demands, weren't acceptable to us. With that the negotiations came to an abrupt end that same morning.

There were four topics. The one topic that, involved Finland was, the, freedom to protect themselves from the Finnish threat, he said. [I said] You do not want to tell me Finland threatens you! But he said: "In Finland it is - they who take action against the, friends, of the Soviet Union. They would [take action] against [our] society, against us - they would continuously, persecute us and, a great power cannot be threatened by a minor country."

I said: "Your, existence isn't threatened by Finland! That is, you don't mean to tell me..."

Mannerheim: (Interrupting) Laughable!

Hitler: "...that your existence is threatened by Finland?" Well [he said] there was a moral - threat being made against a great power, and what Finland was doing, that was a moral - a threat to their moral existence. Then I told him we would not accept a further war in the Baltic area as passive spectators. In reply he asked me how we viewed our position in, Romania. You know, we had given them a guarantee. [He wanted to know] if that guarantee was directed against Russia as well? And that time I told him: "I don't think it is directed at you, because I don't think you have the intention of attacking Romania. You have always stated that Bessarabia is yours, but that you have - never stated that you want to attack Romania!"

"Yes," he told me, but he wanted to know more precisely if this guarantee...(A door opens and the recording ends.)


Фельдмаршал Маннергейм и президент Финляндии Ристо Рюти встречают Гитлера на аэродроме Малми ,Хельсинки.
Мельком поздоровавшись с президентом Рюти ,Гитлер,буквально бежит к Маннергейму-реальному политическому и военному авторитету в Финляндии.На заднем плане пожарные тушат загоревшееся от торможения колесо Фокке-Вульфа Гитлера.Эти кадры потом будут вырезаны из немецкой кинохроники,но останутся в финской. Колесо располагалось прямо под бензобаками самолета фюрера. При посадке,самолет к тому же,чуть не задел диспетчерскую вышку.

Предлог для внезапного визита Гитлера-75 юбилей Маннергейма.Настоящая причина визита-уговорить Маннергейма на активные боевые действия финнской армии на Карельском перешейке и под Ленинградом. Для этого Гитлер привез богатые подарки для маршала-2 бронированныx Мерседеса и орден Золотого орла Немецкого рейха.

Маннергейм тайно пытался вывести Финляндию из войны с СССР,поэтому ,вместо придания визиту Гитлера статуса официального государственного визита в Хельсинки,повез его в своем поезде в ставку в Иммола,подальше от посторонних глаз.

Когда Гитлер по доскам направился к вагону,с трудом балансируя,Маннергейм,по свидетельствaм окружения, произнес ,повернувшись к своим офицерам: ''Ефрейторы бегают,а государственные деятели ходят.''


Маннергейм читает ответ на поздравления Гитлера по бумажке.Над его головой видны несколько микрофонов,которыми Финнская национальная радиовещательная компания оборудовала этот вагон салон,для записи публичной части переговоров.
После прогулки по лесу,Гитлер залез не в тот вагон,в котором до этого проводилась публичная часть переговоров.Он зашел в вагон,где располагался личный рабочий кабинет Маннергейма,в котором не было оборудовано никаких микрофонов. Финнский инженер -звукооператор ,Тор Дамен,не зная,что предстоит та,часть переговоров,которая не предназначена для посторонних ушей,помчался в другой вагон и взяв оттуда микрофон,прокинул его вместе с проводом через окно,на уровне багажной полки. Через 11 минут один из телохранителей Гитлера,из личного отряда СС заметил ,что происходит,и вынудил Дамена отсоединить микрофон.Гитлер и Маннергейм стояли рядом с микрофоном,но не знали,что он работал 11 минут. Дамен был не в курсе,насколько он рисковал своей жизнью,так как телохранители могли убить любого,кто несанкционированно пытался приблизиться к вагону фюрера. Тем не менее,благодаря участию директора радиовещательной компании инцидент удалось замять. Гитлер так никогда и не узнал,что была сделана запись его голоса в частной беседе,что он никогда не позволял,а радиовещательная компания йранила запись в запломбированном контейнере до 1957 года. Запись была обнародована почти 50 лет спустя.

На сайте Челябинского тракторного завода:

http://chtz-uraltrac.ru/news/topics/364.php

О репортаже Хуберта Ренфро Никербокера про 50000 танков в год. Как вы знаете, производство танков всегда в СССР маскировалось под трактора, так как шасси и силовая установка их идентичны.
https://www.researchgate.net/publicatio … lbert_Kahn

Отредактировано voyager1970 (24.04.2013 12:18)