В ноябре 1961 года в одном из глухих районов на западе Новой Гвинеи - Асмате, исчез Майкл Кларк Рокфеллер, сын американского миллиардера. Экспедиция под руководством Рокфеллера собирала в тех местах этнографический материал для Нью-йоркского музея первобытного искусства, одним из учредителей которого он сам и являлся. Асмат - территория находящаяся на юге современной индонезийской провинции Ириан-Джая (Папуа), которая тогда еще была голландской колонией Западный Ириан.

Западный Ириан на севере омывается водами Тихого Океана, на западе - Керамского моря, на юге - Арафурского моря, а на востоке граничит Папуа Новой Гвинеей. Территория Ириана - 421981 км².

Провинция расположена к югу от экватора, в ней преобладает гористая местность. Хребет гор Маоке, простирающийся с севера на юг, делит Ириан на две части. Вершина Пунчак высотой 5030 м. Около 75% территории Ириан Джаи покрыто лесами, большая часть которых - непроходимые джунгли. Климат преимущественно тропический, влажный и жаркий на побережье. В горах температура более низкая, местами имеются никогда не тающие снежные поля. Дожди очень сильные, особенно в летний период, уровень осадков 5500 мм в год. Ириан может похвастаться довольно протяженными реками, такими, как Балием, Мемберамо и Тарику. На юго-западе реки стали причиной образования больших мангровых болот и приливных лесов. Значительная часть Асмата и расположена именно на таких болотах.

Но среди этнографов Асмат славится своими резчиками по дереву, воу-ипиуа, как их там называют, и Майкл Рокфеллер собирал коллекцию произведений асматского искусства. Майкл Рокфеллер передвигался по Асмату по рекам. Катамаран с четырьмя пассажирами около двух месяцев мотался по окрестным деревням. Двое путешественников были белыми - 23-летний Майкл Рокфеллер и его спутник голландец Рене Вассинг. Двое других, Лео и Симон, были нанятыми проводниками из числа местных жителей. Исследователи выменивали железные топоры, табак и рыболовные крючки на редкие изделия из дерева, характерные для асматской культуры.

В последнее плавание они вышли 18 ноября 1961 г. Катамаран Майкла направился от городка Агатс до деревни Атси. Море было неспокойным, но волны набегали неторопливо, и путешественникам удавалось без особого труда удерживать катамаран в равновесии. Однако скоро поднялась волна. Мотор катамарана оказался слишком слаб, и суденышко стало относить от берега все дальше в открытое море. С каждой минутой качка становилась опаснее, понтоны заливало водой.

Неожиданно волна с силой ударила в нос и борт лодки, захлестнув катамаран. Мотор заглох. Судно начало тонуть, а высокие волны грозили вот-вот его перевернуть. До берега оставалось чуть больше трех километров. Спасаться вплавь? Но в этих водах много акул, а в устье реки водятся гребнистые крокодилы.

Ни Майкл, ни Рене не спешили покидать катамаран, ведь на нем находились все запасы продовольствия, товары для обмена с местными жителями и киноаппаратура. Тогда за помощью решили отправиться Лео и Симон. Вылив содержимое двух канистр и прижав их к себе как спасательные пояса, они прыгнули в воду. Никто не тешил себя надеждами. Даже если Симону и Лео удастся добраться до берега, они рискуют наткнуться на асматов, которые вряд ли станут с ними церемониться. Оставалась надежда, что им повезет и они встретят дружественно настроенных к ним островитян.

А Майклу и Рене пока приходилось только ждать. Когда забрезжил рассвет следующего дня, перед их глазами все еще был берег. И тогда Рокфеллер решился плыть к земле, считая это последним шансом спастись. Майкл отлично плавал кролем, а Рене был неважный пловец, поэтому он решительно возражал против такого плана.

- Это чистое безумие, - твердил он Майклу и повторял потом перед следственной комиссией, - течение у берега может быть таким сильным, что тебе не выбраться, даже если ты окажешься в каких-нибудь десяти метрах от суши.

Его доводы не были услышаны. Майкл прыгнул в воду. Его последними словами, которые расслышал Рене, были:

- Я думаю, мне это удастся.

Вскоре Майкл скрылся из виду. А катамаран, терпящий бедствие, к вечеру того же дня обнаружил гидросамолет голландских военно-морских сил. Первое, о чем Рене спросил своих спасителей: "Вы нашли Майкла?" Но компаньон бесследно пропал.

На поиски пропавшего была поднята масса народа. Не прошло и суток, как его отец Нельсон Рокфеллер на реактивном самолете вылетел на острова Новой Гвинеи. Австралийцы выделили для поисков вертолеты. Патрульные суда, моторные катера миссионеров и пироги аборигенов принимали участие в розысках. Около двухсот асматов добровольно и по собственной инициативе обшарили побережье. Но поиски не принесли результатов. Десять дней спустя Нельсон Рокфеллер, так ничего и не узнав о сыне, возвратился в Нью-Йорк.

Было высказано на основании имевшихся фактов предположение, что Майкл утонул или стал жертвой крокодила у южного побережья Новой Гвинеи, когда пытался доплыть до берега.

Кое-кто, правда, усомнился: а не стал ли он жертвой охотников за головами? Но вожди асматских деревень отвергли эту мысль с негодованием: ведь Майкл был почетным членом племени.

Что же случилось с Майклом? Утонул ли он, не справившись с течением, стал ли жертвой акулы или гребнистого крокодила, или, может быть, был пойман и съеден папуасами?

Известно, что для него это была уже не первая экспедиция в районы проживания аборигенов Океании. В предыдущих поездках Майкл доказал, что умеет справляться с трудностями и не терять голову в опасных ситуациях. Вместе с тем - и это отмечал Рене Вассинг - он отличался крайней непоседливостью и нередко форсировал события в ущерб делу. Такому человеку рискованно путешествовать в одиночку, когда он предоставлен на милость местных племен. В начале того же 1961 года Рокфеллер принимал участие в экспедиции гарвардского музея Пибоди к малоизученным племенам долины Балием. И, как удалось выяснить участникам российской экспедиции, после той поездки тамошние миссионеры обратились в голландскую администрацию с жалобой на то, что члены экспедиции Рокфеллера натравливали местные племена друг на друга ради того, чтобы заснять на пленку кровавые стычки между ними. Для расследования была направлена парламентская комиссия, которая пришла к следующему заключению: неразумно допускать эту экспедицию в глубинные районы страны. Ведь всего лишь через два месяца после ее прибытия вокруг места стоянки исследователей - деревни Курулу - начались столкновения между племенами. Были и убитые, и раненые.

Группе российского путешественника и исследователя Олега Алиева удалось увидеть в местных архивах документы, в которых голландский чиновник из города Мерауке писал, что присутствие в этих местах Майкла Рокфеллера во многом способствовало оживлению охоты за черепами. Представители различных деревень приходили к губернатору с просьбой разрешить им охоту на людей. Майкл Рокфеллер предлагал им неслыханное вознаграждение - десять стальных топоров! - за одну голову. За невесту в тех местах дают всего один стальной топор.

У местных жителей могло сложиться представление, что воины деревни, которым посчастливится раздобыть голову самого Майкла Рокфеллера и украсить ею мужской дом, обретут неслыханную силу и одолеют всех врагов. Майкл был настолько неосторожен, что сообщал асматам свое имя. Они хорошо знали "Майка", а здесь это было очень опасно, ведь, по представлениям асматов, отрезанная голова имеет магическую силу только в том случае, если известно имя убитого человека. Наследник клана Рокфеллеров посетил не менее полусотни деревень, где далеко не всегда проявлял достаточно такта и понимания. Как-то раз Майкл и его спутник побывали в деревне Отсжанеп, где несколько лет назад голландский патруль открыл огонь по местным жителям. Неудивительно, что те уже имели неоплаченный счет к белым людям. Кстати, Отсжанеп расположен недалеко от берега, которого, как полагают, мог достичь Майкл в злополучный день 19 ноября 1961 года.

По свидетельству Яна Смита, голландского миссионера, позднее убитого индонезийцами, он был последним, кто имел контакт с Майклом Рокфеллером, его миссия находилась ближе других к Отсжанепу, и он видел островитян, которые носили одежду Рокфеллера и показывали ему кости, якобы принадлежавшие молодому американцу. Впрочем, не исключено, что одежда была оставлена Рокфеллером еще во время предыдущего посещения Отсжанепа. Что же касается костей, то установить их принадлежность тому или иному человеку отнюдь не просто.

В марте 1962 года, то есть спустя четыре месяца после начала розысков Рокфеллера, другой голландский миссионер, Виллем Хекман, однозначно утверждал, что Майкл был убит воинами из Отсжанепа, которые схватили его, едва тот выбрался на берег. Хекман сообщал, что жители этой деревни рассказали ему о случившемся и добавили, будто череп убитого находится у них.

Отголоски трагической истории Рокфеллера слышались то здесь, то там. В 1964 году беженцы из земли асматов добрались до торгового и административного центра Дару в австралийском Папуа. Около тридцати человек утверждали, будто среди асматов широко распространено мнение о том, что Майкл Рокфеллер был убит воинами из Отсжанепа (Остчанеп), "сварен и съеден". Череп Майкла Рокфеллера, по-видимому, принес деревне так называемую великую ману и затмил страх перед нападением со стороны воинов других деревень.

Впрочем, в 1969 году еще трое беглецов рассказывали, что Майкла Рокфеллера нашли воины другой деревни - Омандесеп, охотившиеся в болотах на крокодилов. Он был очень слаб, и его доставили в деревню, где он якобы и умер. По версии итальянских «поисковиков» папуасы приняли белого человека, выбравшегося из моря за злого морского духа и убили.

Практически одновременно с этим сообщением в другом издании появилась статья, где утверждалось, о том, что в убийстве Рокфеллера сознались папуасы деревни Атч.

Нетрудно догадаться, что соблазн получить его голову в качестве трофея был слишком велик. Оставить же голову в деревне, видимо, не решились и спрятали ее в потайном месте на болотах. Но с другой стороны эти «правдивые» рассказы содержали живописные подробности, заставившие насторожиться знатоков быта и нравов Новой Гвинеи.

Прежде всего, показалось не слишком убедительным объяснение мотивов убийства. Если бы люди из Осчанепа (по другой версии - из Атча) действительно приняли вылезавшего из моря этнографа за злого духа, то у них бы не поднялась на него рука. Скорее всего, они бы просто убежали, ибо среди неисчислимых способов борьбы со злыми духами отсутствует сражение с ними лицом к лицу.

Версия «о духе» скорее всего, отпадала. Кроме того, люди из асматских деревень достаточно хорошо знали Рокфеллера, чтобы принять его за кого-то другого. А коль скоро они его знали, вряд ли они бы на него напали. Папуасы, по мнению людей, хорошо их знающих, необычайно преданны в дружбе.

Когда через некоторое время чуть ли не во всех прибрежных деревнях стали «находить» следы пропавшего этнографа, стало ясно, что дело идет о чистой выдумке. Действительно, проверка показала, что в двух случаях историю о пропаже Рокфеллера рассказали папуасам миссионеры, а в остальных - асматы, одаренные парой-другой пачек табака, в виде ответной любезности рассказывали корреспондентам то, что тем хотелось услышать.

Видимо к подобным заказным «страшилкам» следует отнести и рассказ каннибала, записанный исследователями российской экспедиции Олега Алиева. Рассказал эту историю асмата из Сагопо, одной из самых северных деревень, в которых побывали Рокфеллер и Вассинг. Этого человека зовут Мбисин. Ему, очевидно, около сорока. Он переселился в горы, живет в патрульном пункте Вамена. Именно здесь российским исследователям выпала возможность побеседовать с ним с помощью переводчиков.

- Когда я вышел из юношеского возраста и почувствовал себя взрослым, - начал Мбисин, - мои отцы решили, что мне пора выдержать испытание.

- Каким же образом ты это почувствовал?

- Я чувствовал, что мне пора иметь женщину. Для этого нужен человеческий череп, иначе не удастся выполнить церемонию, связанную с охотой за головами. Я отправился вместе с одиннадцатью воинами. Всю ночь мы плыли по реке, а когда началось утро, спрятались в тростнике. Мы знали, что недалеко находится деревня Ти. И как раз там мы рассчитывали раздобыть голову. Когда солнце стояло высоко в небе, появились трое молодых мужчин. Они волокли за собой длинный ствол - верно, чтобы перебраться по нему через болото. Все трое были настолько поглощены своим занятием, что, казалось, забыли обо всем на свете.

- Значит, вас было 12 человек против трех!

- Да, но мы же не знали, были ли поблизости еще воины.

- Но с этими тремя вы легко справились?

- Мы без труда подкрались совсем близко, выскочили из убежища и ударили ближнего мужчину дубинками по голове. Одновременно мы отрезали всем остальным все пути отхода и крикнули, что не тронем их, пусть только скажут имя своего убитого товарища. "Его зовут Бонту! - закричали они в ответ. - О добрые люди, позвольте нам бежать!"

- И вы отпустили их?

- Нет, не то бы они быстро привели подкрепление. Мы убили их и отрезали у Бонту голову. К счастью, мы не повредили череп. Дома была большая радость. Взрослые мужчины танцевали до самого вечера. А несколько воинов разрезали тело и сварили в большой земляной печи. В черепе сделали отверстие, просунули в него бамбуковую трубку, и шаман высосал из него мозг. В глазницы и ноздри залили смолу, а под конец украсили череп перьями. Наконец наступил момент, которого я так долго ждал. Всех молодых девушек деревни усадили длинной вереницей. Я проходил вдоль всего ряда, пока не остановил свой выбор на одной из них. Шаман поместил возле ее ног череп, а я стоял над ним и, раскачиваясь, приговаривал: "Это Бонту. Он пришел из Ти и останется тут на вечные времена, а ты будешь моей женой, пока я живу на земле".

- Продолжают ли асматы охоту за головами?

- Мой народ занимается этим столько же, сколько существует мир. Мы и сейчас считаем, что ни один мужчина не достоин иметь потомства, не пройдя эту церемонию. Но, возможно, мои люди добывают головы там, где еще не побывал белый человек.

Реальных следов Рокфеллера не удалось обнаружить и на этот раз, а тайна его исчезновения осталась такой же тайной.

Может быть, и не стоило бы вспоминать больше об этой истории, когда бы не одно обстоятельство - та слава каннибалов, которая с легкой руки легковерных (а иногда и недобросовестных) путешественников прочно закрепилась за папуасами. Именно она в конечном итоге делала правдоподобными любые догадки и предположения.

Среди географических сведений глубокой древности пожиратели людей - антропофаги занимали прочное место рядом с людьми с песьими головами, одноглазыми циклопами и живущими под землей карликами. Следует признать, что в отличие от псоглавцев и циклопов людоеды существовали в действительности. Более того, во времена оны каннибализм встречался всюду на Земле, не исключая Европу. (Кстати, чем иным, как не пережитком глубокой древности, можно объяснить причастие в христианской церкви, когда верующие «вкушают тела Христова»?) Но даже и в те времена он был явлением скорее исключительным, чем повседневным. Человеку свойственно выделять себя и себе подобных из остальной природы.

В Меланезии - а Новая Гвинея ее часть (хотя и весьма отличающаяся от остальной Меланезии) - каннибализм был связан с межплеменной враждой и частыми войнами. Причем надо сказать, что широкие размеры он принял лишь в XIX веке, не без влияния европейцев и ввезенного ими огнестрельного оружия. Звучит это парадоксально. Разве не европейские миссионеры трудились над тем, чтобы отучить «диких» и «невежественных» туземцев от их скверных привычек, не щадя как собственных сил, так и туземцев? Разве не клялась (и не клянется по сей день) каждая колониальная держава, что вся ее деятельность направлена только лишь на то, чтобы принести свет цивилизации в богом забытые места?

Но в действительности как раз европейцы стали снабжать вождей меланезийских племен ружьями и разжигать их междоусобные войны. Но именно Новая Гвинея таких войн не знала, как не знала она и наследственных вождей, выделившихся в особую касту (а на многих островах каннибализм был исключительной привилегией вождей). Конечно, племена папуасов враждовали (и поныне во многих районах острова враждуют) между собой, но война между племенами бывает не чаще чем раз в год и длится до тех пор, пока не будет убит один воин. (Будь папуасы цивилизованными людьми, удовлетворились бы они одним воином? Это ли не убедительное доказательство их дикости?!)

Зато среди отрицательных качеств, которые папуасы приписывают своим врагам, на первом месте всегда стоит людоедство. Выясняется, что они, соседи-враги, - грязные, дикие, невежественные, лживые, коварные и - людоеды. Это самое тяжкое обвинение. Можно не сомневаться, что соседи, в свою очередь, не менее щедры в нелестных эпитетах. И конечно, подтверждают они, наши враги - несомненные людоеды. В общем, у большинства племен каннибализм вызывает не меньшее омерзение, чем у нас с вами. (Правда, этнографии известны некоторые горные племена в глубине острова, которые этого отвращения не разделяют. Но - и в этом сходятся все заслуживающие доверия исследователи - они никогда не устраивают охоты на людей.) Поскольку же многие сведения о неизученных районах получены были именно путем расспросов местного населения, то на картах и появлялись «племена белокожих папуасов», «новогвинейские амазонки» и многочисленные пометки: «район населен каннибалами».

...В 1945 году множество солдат разгромленной японской армии на Новой Гвинее бежало в горы. Долгое время о них никто не вспоминал - не до того было, во иногда экспедиции, попадавшие в глубь острова, натыкались на этих японцев. Если удавалось убедить их, что война кончилась и бояться им нечего, они возвращались домой, где их рассказы попадали в газеты. В 1960 году из Токио отправилась специальная экспедиция на Новую Гвинею. Удалось отыскать около тридцати бывших солдат. Все они жили среди папуасов, многие даже были женаты, а ефрейтор медицинской службы Кэндзо Нобусукэ занимал даже пост шамана племени куку-куку. По единодушному мнению этих людей, прошедших «огонь, воду и медные трубы», путешественнику на Новой Гвинее (при условии, что он не нападает первым) не грозят со стороны папуасов никакие опасности. (Ценность показаний японцев состоит еще и в том, что они побывали в самых разных частях гигантского острова, в том числе и в Асмате.)

...В 1968 году на реке Сепик перевернулась лодка австралийской геологической экспедиции. Спастись удалось только коллектору Килпатрику, молодому парню, впервые попавшему на Новую Гвинею. После двух дней блужданий по джунглям Килпатрик вышел к деревне племени тангавата, записанного никогда не бывавшими в тех местах знатоками в самые отчаянные людоеды. К счастью, коллектор не знал этого, поскольку, по его словам, «знай я это, я бы умер от страха, когда меня положили в сеть, прикрепленную к двум, жердям, и понесли в деревню». Папуасы же решили нести его, потому что увидели, что он еле движется от усталости. Только через три месяца удалось Килпатрику добраться до миссии «адвентистов седьмого дня». И все это время его вели, передавая буквально «из рук в руки», люди разных племен, о которых единственно было известно, только то, что они каннибалы!

«Эти люди ничего не знают об Австралии и ее правительстве, - пишет Килпатрик. - Но разве мы знаем о них больше? Их считают дикарями и людоедами, а между тем я не видел с их стороны ни малейшей подозрительности или враждебности. Я никогда не видел, чтобы они били детей. Они неспособны к краже. Мне иной раз казалось, что эти люди гораздо лучше нас».

Вообще, большинство доброжелательных и честных исследователей и путешественников, пробиравшихся через прибрежные болота и неприступные горы, побывавших в глубоких долинах хребта Рейнджер, видевших самые разные племена, приходят к выводу, что папуасы на редкость доброжелательные и сметливые люди.