Почему Путин сдаст Донбасс. Но на этом не кончится

Автор - Александр Баунов
Независимо от личных качеств и биографии победителя
украинских выборов,первое чувство по их поводу – облегчение.
Наконец-то у соседей появился человек.Потому что до этого
было ощущение, что разговаривать надо с толпой.
А с толпой как говорить? Все шумят, перекрикивают,
друг друга подзуживают, кого-то выталкивают вперед:
«Говори от нас». А тот, кого вытолкнули,
одновременно гордится, в восторге от своей храбрости,
и боится сказать что-то «не от нас»: затащат обратно да и поколотят.
А вот человек – дурной ли, хороший – может быть собеседником.
Источник угрозы
Кто-то не разговаривает с террористами, а российское первое лицо  –
с революционерами. Ну вот теперь в Киеве не революционное руководство.
И это видно. Вот что Порошенко говорит в одном из новейших интервью
про себя будущего: «Президент будет очень сильным.
Тем уровнем народной поддержки и доверия, которые будут,
и вы это увидите. И Майданы не будут влиять на президента,
даже если кому-то сильно захочется. В противном случае Майдан
из воли народа станет просто банальной политтехнологией.
А как бороться с технологиями, я знаю». И его союзник,
новый мэр Киева Кличко первым делом обещает разобрать
баррикады в центре Киева:
«Задача Майдана выполнена». В общем, революция закончилась.
Киев перестал быть главной опасностью для Путина,
потому что перестал быть революционным.
Главная опасность для Путина теперь Донбасс,
потому что он остался революционным.
И поэтому Путин не будет все больше и больше ввязываться в него,
а будет отстраняться, отходить в сторону.
Хотя в Киеве маршрутки еще лавируют между остатками баррикад,
Майдан теперь не здесь, а в Луганске и Донецке,
а значит, с ними надо настороже.
Чудо самоорганизации
Я вполне согласен с размером, в какой киевские власти оценили явку
на референдум в Донецкой и Луганской областях.
«Что касается участия граждан, по информации МВД,
по информации экспертов, присутствовавших вчера в Донецкой,
Луганской областях, в этом фарсе приняли участие:
в Луганской области – где то на уровне 24% от населения,
которое имеет право голосовать.
В Донецкой области – чуть больше 32%», –
говорил и.о. президента Турчинов.
Только я не согласен, что незаконное мероприятие,
в котором принимают участие 24% и 32% граждан, – это фарс.
Это чудо самоорганизации.
Киевляне любят хвалиться самоорганизацией на Майдане
или вчера в длинных очередях к избирательным участкам.
Но ведь треть населения многомиллионных областей на референдуме,
организованном наспех, непонятно кем,
с неясными целями и последствиями,
и очереди, из которых тоже, как и в Киеве,
не расходились часами, – это неведомые прежде высоты
политической самодеятельности населения.
30% людей, которые раньше привыкли, что все решает начальство,
а тут взяли и пришли на такой не пойми какой референдум,
– это немыслимо, бесконечно много.
Это совершенно выдающееся явление низовой демократии.
Даже если воспринимать это как митинг – митинг, на который пришла
четверть населения одной области и треть другой, – огромен.
Это как миллионная демонстрация в трехмиллионном Киеве.
Майдан на пике мобилизации, 8 декабря, дал примерно столько:
по собственному счету от 500 тысяч до миллиона с учетом многочисленных
приезжих из западных областей. А в случае востока я, как видите,
беру счет его противников.
Юридический статус референдума, безусловно,
как говорят киевские власти, «ничтожен».
Но ведь и юридический статус Майдана не определен. Строго говоря,
юридического статуса у него и нет никакого, зато есть все остальное.
Странно же слышать процедурные претензии к самодеятельному голосованию от тех,
кто только что соглашался на процедуру утверждения кабинета министров на площади.
Конечно, по двум восточным областям бегают непонятные люди в камуфляже и с оружием,
но вот эти-то люди в очередях, эти вполне понятные.
На восток, может, и забрасывали через границу саботажников,
но вот этих теток в очередях точно никто не забрасывал. Что выросло, то выросло.
Последняя осень
Путину есть где развернуться, есть кого поднять на борьбу.
Но он не будет – в том смысле, в каком хотят одни и опасаются другие.
Он будет сворачивать вмешательство, которое и так не было слишком прямым.
И ясно почему.
Можно ведь и так посмотреть на восставший восток Украины:
большие и малые города, а посреди каждого – московский Белый дом образца 1993 года.
С соответствующими по составу и образу мыслей защитниками.
Как будто разбили московское зеркало, а в каждом осколке по белому дому.
Ополченцы Донецка, Славянска, Луганска и прочих и выглядят,
и говорят похоже на защитников московского Верховного Совета 1993 года.
Почти та же смесь из жажды справедливости, военного авантюризма,
культа оружия, ностальгии по Советскому Союзу, который не уберегли от предателей,
ненависти к Америке, презрения к Европе,
боевого православия без экуменических и еврейских штучек
(не считая Содома и Гоморры, про них все правильно написано),
выдуманной славянской мифологии, любви к форме, погонам,
древним орнаментам, десантным ботинкам, камуфляжу, крестам,
оптическим прицелам, красивым народным песням под гитару,
смесь шашлыка у лесного костра, автосервиса, баньки, церкви,
казармы и спортзала с тиром.
Такие были и на Майдане: вот они в Христианской школе снайперов
отстаивают единство страны, воюют сейчас в патриотических батальонах Нацгвардии.
Как удачно выразились коллеги из kermlin:
для ополченцев востока автомат Калашникова оказался
самым быстрым социальным лифтом. Лучшим социальным лифтом за последние 20 лет.
Был никем, мужичком из городка, где дорабатывает свое и вот-вот встанет
старый советский завод, а он шерстит, где может, чтобы принести копейку в семью,
ругает такую жизнь и власть, а тут взял в руки автомат, надел камуфляж –
и серьезный человек. Народ смотрит с уважением. Кто наворовал, боятся. Защитник.
Власть. Сила и слава, фобос и деймос.
В наш 93-й год таких хватило на несколько зданий в Москве на несколько дней.
А на украинском востоке – на недели – уже второй месяц пошел, и на целые города.
Так, по экономическим показателям на Украине 93-й год и завис, длится 20 лет.
А еще в Москве по обе стороны были, может, социально чужие, но национально свои,
а тут с одной стороны свои, а с другой – вроде такие же, социально похожие,
а национально или сами чужие, или те, кто их послал.
Экспорт революции
Но ведь и в России хоть уже давно не 93-й год, а и у нас не везде росло,
и у нас много мужиков, которые шерстят за копейку,
ругают власть и такую жизнь и тех, кто в ней тепло устроился,
предателей, которые развалили великую страну, чурок, америкосов,
евреев, губернатора, олигархов, депутатов, Медведева, министра Сердюкова, ментов,
любят камуфляж, оптический прицел, шашлык у костра,
красивые народные песни, автосервис, баньку, спортзал, тир,
а церковь если не любят, то уважают. И вот они видят,
как такие же простые русские мужики в Донецке берут ствол
и идут на дачу олигарха Ахметова наводить на родной земле порядок,
очищать ее от нечисти. Так и они бы могли.
А такого Путину у себя в стране не надо.
И пока Государственная дума выражается почти что словами Верховного Совета РСФСР 1993 года,
почти языком Донецкой республики, там, где расположена реальная власть,
срабатывает чувство самосохранения. Ведь в отличие от лозунгов Болотной,
столичных Навального, Кудрина, Акунина лозунги Стрелкова и Славянска
людям с последнего советского завода понятнее.
Вот что могло бы поднять Россию и скинуть Путина.
Реальная опасность для Путина не экспорт в Россию киевского Майдана,
а экспорт в Россию Донецкой республики.
И Путин будет отдаляться от Донецкой республики.
Во всех его выступлениях на Питерском форуме не было слов про фашистов,
бандеровцев и хунту. Не было даже про Новороссию и единство русского народа.
И в новостях тему хунты и правого сектора все больше разбавляют балканские наводнения,
железнодорожные аварии, похищенные нигерийки, европейские и украинские выборы.
Даже главные идеологи остывают.
Конечно, Путин не может развернуться в один день кругом:
он если не симпатичнее (хотя кому как), точно умнее Януковича.
Он не скажет сегодня одно, а завтра совсем противоположное,
и другим не велит. Он будет выходить из дела постепенно.
Но он будет выходить, потому что после того,
как в Киеве кончится Майдан и начнется обычная политика,
в Донбассе останется вот эта национал-ностальгическая сечь вооруженных идеалистов,
которая в отличие от Майдана может перекинуться на глубинную Россию.
Но это не значит, что все кончится. Путин будет уходить,
а мужички с социальным лифтом в руках и чувством, что надо,
чтобы порядок и справедливость на родной земле, останутся.
Путин отойдет в сторону, потому что для него, государственного служащего и юриста,
обязательно наступит момент,
когда законная государственная центральная власть в Киеве
будет понятней вольницы самодеятельных республик – не важно, что этим он помогал,
а Киеву мешал, и эти за него, а Киев против.
Но когда Путин отойдет в сторону, восток – какой он есть, останется.
А у Киева останется искушение видеть во всем Путина,
одного его и никого больше, как российская пропаганда видела везде
один большой правый сектор. Сейчас сочиню китайскую пословицу:
нельзя поймать дракона в комнате, где есть только кошка.
Нельзя победить Путина там, где его нет, или там,
где дело не только в нем. Секрет настоящей победы простой:
нельзя взять свободу себе, не дав ее другим. Она всегда обернется и собственной несвободой.
Украина рискует впасть в ту же ошибку, в какую впала в первом десятилетии этого века Грузия,
– то и дело повторять: «Пусть Россия вернет нам Абхазию, пусть Россия вернет нам Донбасс».
Психология тут понятная: если уж проигрывать,
то огромной России – это не так неудобно, как не пойми кому.
Но Россия может вернуть, именно вернуть Абхазию или Донбасс прежним хозяевам,
только завоевав их. А воевать ни с Украиной за Донбасс,
ни уж тем более с Донбассом за Украину она не будет.

slon.ru